Отец Михаил Масленников родился в 1957 году в тогда еще советской республике Казахстан. Его родители были педагогами, отец был директором в одной школе, а мама — завучем в другой.
Конечно, воспитание своему сыну они дали в духе того времени и в соответствии с занимаемыми должностями: за всеми преподавателями, как за людьми, имеющими огромное влияние на формирование мировоззрения и убеждения советских школьников, был особый присмотр, чтобы ни в коем случае «религиозный опиум» не проник в учебные заведения. Михаил воспитывался как верный ленинец и будущий строитель коммунизма.
Когда Михаилу исполнилось 18 лет, семья переехала в город Минеральные воды, и мать отправила сына учиться в политехнический техникум. С успехом окончив это заведение, Михаил, как большинство юношей в то время, пошел служить в армию и вернулся в Минеральные воды через два года. По возвращении он захотел получить высшее образование и поступил в политехнический институт на специальность «инженер холодильных установок».
Молодой человек учился настолько хорошо, что сразу после института его направили в Монголию, где он отработал пять лет по своей профессии и вернулся все в те же Минеральные Воды.
Время шло, Михаил трудился на предприятии, а еще лет пять спустя по всей стране пошли перемены, и стали открываться храмы.
Как рассказывал сам отец Михаил, первый раз он заглянул в храм чисто из любопытства: кое-кто из его друзей начал ходить на службы, и ему стало интересно, что там, в этом «царстве старушек», мог найти современный молодой человек. И как-то так стало складываться: по пути с работы, или просто идя мимо, Михаил нет-нет, да и заглядывал в открывшуюся церковь. Что-то тянуло его туда, хотелось узнать побольше о тех, кто посвятил свою жизнь служению неведомому пока еще Михаилу Богу. Спустя некоторое время он познакомился с настоятелем. Пожалуй, именно общение со священником и стало отправной точкой в решении Михаила принять крещение.
Михаил крестился в 1991 году в тайне от родителей, поскольку знал о том, что отец, убежденный атеист, будет категорически против. Однако о своем следующем решении умолчать уже было невозможно: Михаил захотел стать священником. Желание стать христианином, служить Господу было сильнее, чем боязнь семейного раздора. И летом того же года Михаил объявил родителям, что подает документы в семинарию.
Для его отца это было настоящее потрясение. Он не мог понять, как его собственный сын мог стать на этот путь, ведь, казалось, родители приложили все усилия для того, чтобы воспитать свое чадо верным последователем идей марксизма-ленинизма, и вдруг — такой позор для семьи советских учителей! Но ни беседы, ни убеждения не помогли, Михаил упорно стоял нас воем: ухожу в семинарию. Отчаявшийся отец встал перед сыном на колени: «Миша, я дам тебе все, что ты захочешь, только не уходи в семинарию!» Но сын был непреклонен: «Я хочу быть священником!»
В 1995 году Михаил окончил Ставропольскую духовную семинарию и вернулся в Минеральные воды. Без сана. Так уж получилось, что за время учебы он не встретит свою половинку. Но в холостяках проходил он недолго. Супруга однокурсника пригласила его на свой день рождения. Ничего не подозревающий Михаил пришел, а за столом его посадили рядом с Надеждой, подругой именинницы. Только потом выяснилось, чтоб все было спланировано заранее, и рядом с Надей он оказался не случайно. И ведь как в воду смотрела подруга: Михаил так расположился к Надежде, что в самое ближайшее время они подали заявление в ЗАГС.
«Мы и раньше виделись с ним, — рассказывает матушка Надежда. — В храме, конечно, встречались, но не обращали друг на друга внимания. Да даже в мыслях не было, что вот этот человек может быть моим мужем. И у него были такие же мысли. А тут вот так вот раз — и все. И сложилось…»
Надежда была просто рождена для того, чтобы стать матушкой. Девушка была из глубоко верующей семьи, в храме, можно сказать, с пеленок. Православную веру свято чтили и берегли ее предки и передавали как драгоценный дар своим детям, воспитывая их в скромности, благочестии, порядочности. Чего еще желать молодому человеку, желающему принять священный сан?
Свадьба состоялась в 1995 году, и 3 декабря этого же года Михаил был рукоположен в священника. И тут произошло чудо: его отец, который был так против поступления в семинарию, от которого приходилось скрывать факт крещения, встал на колени, повернувшись на восток, и, перекрестившись, сказал: «Господи! Благодарю тебя за то, что мой сын стал священником!»
Отца Михаила сразу же направили служить настоятелем Успенского храма в село Кочубеевское Ставропольского края, а матушка, как верная супруга, последовала за мужем, чтобы разделить с ним все трудности и радости священнической жизни.
Настоятель храма — звучит, конечно, красиво, но на деле отец Михаил, как и многие батюшки, начинавшие свое служение в 90-е годы, стал настоятелем даже не стен — пустого места. Когда-то в Кочубеевском был красивый двухэтажный храм в честь Успения Божией Матери, но после революции его разорили, а во время войны и развалины в буквальном смысле сравняли с землей. Священник пришел служить на голое место.
«В такой ситуации у многих опустились бы руки, — говорит матушка. — Но нам помогло то, что в этих местах были сильны казачьи традиции, люди, несмотря на десятилетия гонений и репрессий, несмотря на отсутствие храмов в округе, сохранили веру. Поэтому нас приняли очень хорошо, не было косых взглядов, осуждения, недружелюбия. Люди помогали нам во всем, мы же приехали, можно сказать, без ничего и в никуда».
Местная община выхлопотала у администрации обычный жилой дом, в котором можно было бы вести богослужения. Дом переделали под церковь, начали служить молебны и панихиды, со временем поставили фанерный иконостас, потихоньку покупали утварь, чтобы можно было совершать литургию, и одновременно отец Михаил занялся вопросом строительства храма на месте разрушенного.
Вы представляете себе, что такое простроить дом? А двухэтажный дом? А двухэтажный храм, в котором должно умещаться много молящихся и чтобы не было тесно? Это огромная работа на несколько лет. Но у отца Михаила дело пошло довольно быстро, потому что, как принято говорить, строили все миром, так желали люди видеть в своем селе храм. Искали средства, выбивали стройматериалы подешевле, что могли — делали своими руками, помогали транспортом. Стройка шла быстро.
Кто бы другой приспособился и заодно построил бы и себе домик, но отец Михаил выполнял благословение Владыки: сначала храм, потом — себе. «Мы жили в малюсенькой квартирке. Она была такая маленькая, а у нас один за другим пошли дети, — рассказывает матушка, — что ну просто друг у друга на голове сидели. Бывало так, что приходили люди и удивлялись: «Как же вы так живете?» А что мы могли сделать? Денег на свое жилье не было, времени и сил заниматься стройкой тоже не было — все поглощал храм. Да, честно говоря, мы были рады и тому, что имели, потому что знали, в какие условия попадали знакомые батюшки. Слава Богу, чтобы было отдельное жилье, и что оно вообще было».
Отца Михаила очень полюбили в Кочубеевском. Его отличала старательность, ответственность, отзывчивость, готовность в любое время дня и ночи прийти на помощь страждущим. Бывало, что вызывали прямо из-за стола. Матушка упрашивала хотя бы доесть налитый в тарелку суп, но отец Михаил отвечал:
«Я так не могу. Люди ждут», и уходил. Все для людей. Село было большое, население перевалило за 8000 человек, и для пастыря всегда находилась работа: поговорить, утешить, объяснить, навестить, причастить или пособоровать болящих, провести встречу… При этом он порой не брал денег за требу, если видел, что семья малообеспеченная. В благочинии отец Михаил окормлял две тюрьмы и казачий круг. И, конечно, служил в храме.
Служил один: как ни просил у Владыки второго священника, не давали — не хватает священников, пока служи так. Оставалось только смириться и продолжать служить, без выходных и отпусков. Службы у него шли по четыре часа, из этого времени больше половины уходило на исповедь. Он никогда не относился к таинствам формально, не делал скидок ни себе, ни другим. Если человек пришел на исповедь, значит, он должен поисповедоваться так, как положено, ведь священник не имеет права отпустить грехи, если они не исповеданы. Уставал очень сильно, но, не смотря на это, служба всегда была ему в радость. А дома его ждала горячо любимая супруга и дети:
«Отец Михаил очень любил своих деток. Он, конечно, проводил в ними мало времени, не столько, сколько ему хотелось бы, но, когда у него выпадала свободная минутка, но старался использовать ее по максимуму с пользой для семьи, — вспоминает Надежда Васильевна. — Он читал им сказки, стихи, рассказывал всякие поучительные истории, играл в футбол со старшим, учил с ним буквы. Старший был уже трех, четырех лет, и у меня до сих пор эта картина перед глазами: идет отец Михаил по улице, держит за руку сынишку, и что-то ему рассказывает, о чем-то спрашивает, а тот щебечет, щебечет… Сердце таяло от этого…»
Жизнь семьи складывалась благополучно. Рождались дети, между супругами было полное взаимопонимание, жили не сказать, что богато, но и не в нищете. Единственная проблема — жилищный вопрос — ждала своей очереди. «Вот достроим храм, там можно будет и домом заняться», — говорил отец Михаил. Но построить дом он не успел. 28 сентября 2000 года на скользкой после дождя дороге его подрезал другой водитель и «вытолкнул» на встречную полосу, прямо под КАМАЗ…
О том, что произошло, матушка узнала не сразу. Батюшка поехал далеко — договариваться о доставке стройматериалов для храма. Прошел в томительном ожидании день, потом второй… Занятая делами матушка, у которой на тот момент была на руках новорожденная дочка, не заметила, как прошли эти два дня. А потом позвонили из благочиния и сказали о случившейся трагедии.
Старший сын, четырехлетний Семен, все спрашивал: «Где папа? Почему он не едет?» Когда отцу случалось задерживаться, Семен надевал его футболку, садился у окна и, обняв сам себя, ждал папу — это помогало ему скрасить часы ожидания. И у матушки Надежды не хватило духу сразу сказать ему, что папа больше никогда не переступит порог их маленькой квартирки, не прочитает сказку, не расскажет что-то интересное… Сказала только через несколько дней уже после похорон. «Он так закричал, что я думала, что что-то страшное будет… Он несколько лет мог заснуть только в его футболке. Ему уже восемнадцать, а он до сих пор помнит чуть ли не каждую минутку, которую провел с отцом: как играли, как разговаривали, как мыли машину вдвоем…» — матушка умолкает — воспоминания слишком тяжелы для нее до сих пор.
Так закончилась счастливая жизнь семьи отца Михаила. На приход назначили нового настоятеля, а матушка Надежда с тремя детьми вернулась в отчий дом, где и живет по сей день. Батюшку в Кочубеевском до сих пор помнят, матушку, которая с детьми именно сюда приезжает на службу, встречают с радостью. В Кочубеевском стоит храм Успения, такой, как и планировал отец Михаил. «Вся жизнь у нас с ним прошла в стройке, — говорит матушка. — Но вы знаете, так приятно смотреть на этот храм, он как память о батюшке. В народе храм так и называют: храм отца Михаила.»
