Отец Дионисий Трясин рос в семье шахтеров, живших в городе Междуреченске Кемеровской области. Родители батюшки были людьми неверующими, но двух своих сыновей они воспитали порядочными, имеющими представление о долге, обязательствах, сострадании. Когда Дионисию было 17 лет, его старший брат Сергей тяжело заболел и оказался на грани жизни и смерти.
Врачи не давали никаких прогнозов, а матери сказали: «Молитесь, если умеете». Мать не умела молиться, до этого дня она и в храме-то ни разу не была. Но горе, постигшее ее, вынудило со словами надежды обратиться к Тому, Кого она прежде не знала. Взяв для смелости младшего сына, она пошла в храм.
Все было им необычно и странно в церкви, но перед ними стояла задача: спасти сына и брата. И они стали учить свои первые молитвы, вслушиваться в песнопения, читать церковную литературу. Год Дионисий и его мама ходили в храм, моля Бога о милости. И Господь услышал их молитвы: Сергей, который все это время был безнадежным лежачим больным, поправился. Встал на ноги, вернулся к полноценной жизни. В отличие от многих людей, которые получив просимое, тут же исчезают из церкви навсегда, Дионисий за этот прошедший год настолько сроднился с церковной обстановкой, что к концу одиннадцатого класса школы уже не мыслил никакого иного будущего, кроме как быть священником.
Получив аттестат о среднем образовании, молодой человек поехал в Новокузнецк подавать документы в Кузбасское духовное училище. С успехом сдав вступительные экзамены, он стал студентом. В ту пору по весне студентов училища возили в местные колхозы собирать овощи для трапезной. И вот на втором курсе Дионисий заметил среди девушек, которые обучались в этом же училище на регентском отделении, Олю Парфенову.
Оля тоже воспитывалась в духе атеизма, и тоже в возрасте семнадцати лет самостоятельно пришла к вере. Девушка очень любила петь, но не имела музыкального образования. А душа рвалась к музыке. И вот, начав ходить в храм, она так захотела петь на клиросе, что решила во что бы то ни стало получить музыкальное образование хотя бы в духовном училище, чтобы исполнить свою мечту. Тайком от мамы она купила билет до Новокузнецка, но о своем решении уехать сообщила родительнице буквально за день до отъезда.
У мамы был шок. Домашняя Оля, всегда находившаяся под строгим присмотром мамы, вдруг объявила о том, что уезжает в другой город, где нет ни родных, ни знакомых, мало того — не куда-то, а в какое-то духовное училище! Для мамы, которая была совершенно далека от всего церковного, это было равносильно тому, как если бы ее дочь сказала, что ее сажают в тюрьму. Как?! Куда?! Одна?! Мама не смогла переубедить дочь и кинулась за помощью к родственникам. Но те неожиданно заняли сторону Ольги. К радости девушки, родственникам и знакомым удалось уговорить маму отпустить дочку в Новокузнецк. Скрепя сердце мама дала свое благословение. И Оля уехала навстречу своей судьбе.
Девушка сразу понравилась Дионисию, и, работая на поле, он старался очутиться поближе к ней, заговорить, пошутить. «Он мне тоже понравился сразу, — вспоминает матушка Ольга. — Как-то у нас с ним сразу сложилось, нам было вдвоем, как сейчас говорят, комфортно. И тем много общих нашлось для разговоров, как сейчас помню эти мешки с картошкой, и мы — счастливые, молодые… Поля нас и породнили, можно сказать. А потом он предложил встретиться на выходных, я согласилась. Общежития при училище не было, студенты жили на съемных квартирах. Вот, по воскресеньям и стали ходить друг другу в гости. Потом и гулять стали вместе, и, в общем-то, без лишних объяснений было ясно, что дело идет к свадьбе. Ни у кого, кто нас знал, никаких сомнений не возникало на этот счет».
Они обвенчались 20 ноября 2002 года. Сначала жили у мамы Дионисия, а потом молодого человека рукоположили в диаконы и направили служить в Петропавловский храм, там, где сейчас Новокузнецкая семинария, которая когда-то и была тем самым училищем. Год спустя отца Дионисия рукоположили в священники и сразу направили на приход настоятелем.
Первый приход — в честь святого великомученика Прокопия в поселке городского типа Шевели Кемеровской области — запомнился матушке на всю жизнь. Жилья не было, церкви не было, денег не было, да и самого прихода не было. На службу приходили шесть местных бабушек. «Сейчас вспоминаю и в ужас прихожу — как мы там вообще выжили! — смеется матушка. — Это было просто что-то страшное. За месяц едва набиралось пожертвований в тысячу рублей, и те надо было платить за электричество, надо было покупать на них свечи, иконы, крестики… Нас от голода спасли те самые шесть наших бабушек. Они приносили еду, так мы и жили. И, что удивительно, мы не видели этих трудностей. Молодые были, сил было много, нам казалось, что все нормально».
Одна женщина пустила их жить в своем доме. Только некоторое время спустя епархия помогла приобрести дом для нужд прихода, куда и переселилась семья отца Дионисия, но этот дом был не на много лучше первого. Зато появилась возможность развести огород, это тоже стало поддержкой для семьи батюшки. Попутно отцу Дионисию дали второй приход в селе Панфилово в честь святых мучениц Веры, Надежды, Любови и матери их Софии. Село было довольно далеко, добраться до прихода приходилось автобусом, а потом еще пять километров идти пешком. «А вы знаете, его так и запомнили люди — идущего пешком по разбитой дороге. Иногда, если попадалась попутка, то его подвозили, но чаще все-таки приходилось идти пешком. Да, в любую погоду. Хоть зима, хоть лето, хоть осень. И когда нас перевели, потом еще долго спрашивали местные люди: «А куда пропал батюшка, которых ходил пешком?»
Потом отца Дионисия позвали штатным священником в Серафимо-Покровский женский монастырь. Он поездил туда с месяц, и потом получил приказ о переводе в этот монастырь с оставлением прежнего места служения.
При монастыре было жилье. Избушка, в которой до этого жили рабочие, работавшие на монастырской стройке. Окончив работу, они съехали, а отец Дионисий въехал. «Ну что там можно сказать? Жили рабочие. Естественно, пили. Причем пили, видимо, столько, что запах алкоголя как будто въелся в стены. С непривычки там было невозможно находиться. Вот как говорят — хоть топор вешай. Даже кого-то пригласить в дом было стыдно, могли же подумать, что это мы там веселую жизнь ведем. Это было ужасно. Но все равно мы были благодарны Богу, потому что у многих наших однокурсников не было вообще никакого жилья».
Жизнь была нелегкая. Монастырским священникам живется несладко. Все время на разъездах, все время в храме, все время поток желающих поговорить. Матушка, так мечтавшая петь на клиросе, была вынуждена сидеть дома — к тому времени в семье было уже две маленьких дочки. Потом нашлись люди, несколько человек, которые хотели обучиться церковному пению.
«В провинциальных храмах с певчими всегда проблемы, нет разбирающихся в гласах, нотной грамоте. Мать настоятельница, понимая, насколько это важно для деревенских приходов, разрешила мне вести такие уроки. И я занималась с людьми, все это безвозмездно, никаких денег за обучение я не брала. С батюшкой виделись только по вечерам «.
В монастыре отце Дионисий прослужил около двух лет. Затем молодого образованного священника пригласили в миссионерский отдел в город Полыхаево. Пришлось семье опять сниматься с насиженного места и менять место жительства.
В Полыхаеве основной обязанностью батюшки была миссионерская деятельность, и одновременно он служил в храме Серафима Саровского. На этом новом месте было чуть полегче — появилось немного больше свободного времени, которое отец Дионисий мог уделять семье. Но потом батюшке вновь пришлось менять место служения. Миссионерский центр был закрыт, и отца Дионисия направили в поселок городского типа по названию Шерегеш.
— Можно сказать, что у нас вся жизнь прошла на чемоданах, — делится матушка Ольга. — Только приедем, только освоимся — новый приказ. И опять вещи пакуем, переезжаем. А переезжаем, в общем-то, в неизвестность. Куда едем, есть там храм или нет, где служить, где жить — узнавали только по прибытии на место. Конечно, это было очень тяжело.
В Шерегеше храма не было, служили в помещении детского сада — одну большую комнату отдали общине. Надо было строить новый храм в честь иконы Божьей Матери Иверская, но не было ничего — ни земли, ни средств, ни людей. Пришлось батюшке побегать по инстанциям, чтобы оформить землю под строительство, а через несколько месяцев опять перевод — в город Междуреченск в храм всех святых.
— У нас уже было трое детей. Петь я, разумеется, не могла, занималась детьми и хозяйством. А батюшка — на приходе, на требах — как обычно. Я знала, что в детстве его лечили — были проблемы с сердцем. Но с возрастом вроде все прошло, и он даже не вспоминал об этом. Возможно, сыграла роль нагрузка, ведь постоянные переезды, постоянные проблемы с жильем подкосят кого хочешь. Один-то ладно, но ведь у отца Дионисия была семья — я, три дочки. Он чувствовал ответственность за нас.
Так получилось, что это место стало последним местом служения отца Дионисия. Нас опять перевели — в храм святых апостолов Петра и Павла г. Киселевска. Я была дома, собирала вещи, а он поехал с ночевкой в Междуреченск. И больше живым мы его не видели… Умер ночью, во сне у наших друзей, у которых остановился переночевать. Это потом я уже узнала, что он последнее время часто хватался за сердце — от меня он все скрывал. Может быть, если бы он вовремя обратился к врачу, то все было бы по-другому. Но сейчас уже поздно об этом говорить…
Отец Дионисий скончался во сне в ночь с 31 августа на 1 сентября 2010 года от острой сердечной недостаточности. Ему было всего 28 лет.
Перейти на страницу об этой семье
Лилия Малахова
